Памяти Боттаева. Память. БОЛЬНИЦА БОТТАЕВА («КАБАРДИНО-БАЛКАРСКАЯ ПРАВДА»)
Хадису Батталовичу Боттаеву 17 мая исполнилось бы 59 лет. Он был депутатом Парламента КБР пятого созыва, заслуженным врачом КБР, с 2000 года — главным врачом Городской клинической больницы №2 Нальчика, с 2015 года — главным врачом Республиканской клинической больницы, но, прежде всего — блестящим хирургом.
Городская клиническая больница №2 в прямом смысле слова его детище, взращенное со стадии строительства и подбора кадров. «Он был любящим сыном и заботливым отцом, но работа всегда оставалась для него на первом месте, и в нашей семейной шутке, что у папы старший и самый любимый ребенок — больница, была большая доля правды», — рассказывает старшая дочь, Залина Тогузаева.
Она единственная из троих детей продолжила дело родителей. Хотя, можно сказать, что сын-строитель и дочь-экономист тоже стали продолжателями дела жизни Хадиса Батталовича, только избрали «вспомогательные» направления из широкого спектра его деятельности.
Он вникал во все аспекты функционирования больницы — от благоустройства территории и хозяйственного обеспечения до администрирования и финансирования. При этом был основным оперирующим хирургом, а ночные дежурства всегда оставались непременной частью работы — главному врачу нужно знать, чем живет больница в любое время суток.
Его требовательность равно распространялась на всех. Но строже всего спрашивал с себя самого. Недовольство собой становилось стимулом для самосовершенствования. Он был максималистом, чем бы ни занимался, стремился к наилучшему результату, и не любил слова «невозможно». Считал: «Выход есть всегда, и даже если его нет, сделай так, чтобы появился».
«Папа был жесткий, но очень добрый, если просила за кого-то, не было случая, чтобы отказал, — вспоминает Залина. — Не важно, выходной день или праздничный, если нужна его помощь, всегда откликался. Люди его даже на улице останавливали вопросами, и он никогда не раздражался. Любил кататься на лыжах, но друзья знали, что телефонный звонок о тяжелом больном в любой момент может заставить его забыть об отдыхе».
У кабинета Боттаева выстраивались очереди, и с просьбой мог зайти кто угодно. Никогда не отказывал в помощи коллегам из других лечебных учреждений, если те сталкивались с особо сложным случаем. Он любил оперировать и говорил, что в операционной отдыхает. Оперировал быстро, но без спешки, просто все лишние движения были исключены.
Чего Хадис Батталович не мог понять, так это желания сидеть в отпуске, поскольку сам даже за воскресенье успевал по работе соскучиться. Такой же самоотдачи ждал и от других сотрудников, искренне удив-лялся, сталкиваясь с отсутствием должного энтузиазма.
Знал каждый уголок больницы и обладал изумительной способностью появляться в самый неподходящий момент в самом неожиданном месте — будто чувствовал, где происходит неладное. Кажется, физически неспособен был пройти мимо малейшего непорядка.
«Он умел продумать и предусмотреть всё, позаботиться обо всём, и мы все от него зависели, привыкли быть под его крылом — родственники, друзья, сотрудники. Мы все осиротели», — говорит Залина.
Его очень не хватает, и фразу «а что сказал бы шеф?» в больнице повторяют часто. Дав задание, он никогда не стоял над человеком, но обязательно проверял исполнение, и будто находился одновременно всю-ду. Сейчас, вопреки смерти, его присутствие по-прежнему ощущается в корпусах и во дворе ГКБ №2 — Хадис Батталович Боттаев на самом деле вложил душу в её создание.
Наталья БЕЛЫХ
